Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей - Страница 143

143

Последнему из сыновей короля Этельреда от первого брака было двадцать четыре года.

Трое вельмож в юго-западной Англии, которые помогали Эдви, тотчас же поплатились за это головами.

— Пока я еще сохранил одну голову, — сообщил король Кнут, после того как Торкель поведал ему об исходе дела в Девоншире.

— Я почти угадываю, чья голова еще не отрублена, — ответил Торкель.

— Думаю, ты угадываешь правильно, — сказал Кнут. — Изменник английского короля служил мне, пока я сам не стал английским королем. Но нехорошо позволять предателям жить, раз они имеют такие дурные привычки. Кроме того, я наконец могу отомстить за тетку Гуннхильд… Ты должен проследить за созывом ярлов в Лондоне через две недели.

Три главных ярла, Эрик, Эадрик и Торкель, собрались на встречу с королем. Эадрик Стреона с нее уже не вернулся. Еще одна дочь короля Этельреда стала вдовой.

Ярл Эрик получил от короля Кнута приказ тайно отрубить Эадрику голову.

* * *

Среди тех, кто был недоволен, оказалась Альфива. Она в один прекрасный день приехала верхом в Лондон и потребовала впустить ее к королю. С собой у нее был громадных размеров дог, подарок Кнута из лагеря Саутгемптона. Попытки заставить ее привязать пса около дворца не удались.

Собака была, конечно же, одичавшей и безумно обрадовалась своему старому хозяину. Она кинулась к нему и облизала его с ног до головы. Пес давно уже перестал слушаться своего хозяина, и только вмешательство Альфивы заставило его угомониться.

— Я зову его Кнутом, как ты слышишь, — объяснила она. — Так что не принимай в свой адрес, когда я ругаю пса. Хотя ты заслуживаешь того же… Итак, его зовут Кнут, ибо он столь же похотлив и трусоват. Он долго не показывается, а то вдруг мигом подлетает, виляя хвостом и рассчитывая, что я последую его примеру.

— У детей все в порядке? — попытался смягчить ее Кнут.

— Ты даже не помнишь, как их зовут? — Она огляделась вокруг изучающе, рассматривая его комнату. — Здесь было бы уютнее, если бы ты спросил совета у женщины. Или, может, ты уже получил совет? В таком случае, у нее плохой вкус.

Он заерзал в кресле. Альфива бросилась на мавританский диван, на котором он иногда отдыхал; она расстегнула костюм для верховой езды и взгромоздила на стол и ноги в сапогах.

— У меня были такие сумасшедшие дни, когда я приехал в Лондон, что не оставалось ни времени, ни сил заботиться о каких-то мелочах, — проворчал он.

— Да уж, гораздо хуже принимают в доме короля, чем в какой-нибудь крестьянской харчевне на севере. Нечего сказать. Знаю, что у тебя нет крепких напитков, но хоть стакан воды-то ты можешь предложить жаждущей с дороги наложнице?

Он встал и зло дернул за шнур с колокольчиком. У него найдется и дорогая скатерть на стол ради такого случая. Он выкрикнул свои распоряжения, дав тем самым выход своему крайнему стыду. Конечно, ему не следовало так пренебрегать Альфивой и своими сыновьями. Худшее было в том, что он не решался быть с ней откровенным. Но об этом можно и не говорить. Вместо того он принялся оправдываться, перечисляя все те знаки внимания, которым удостоил ее.

— Я поселил тебя в собственном доме в Нортгемптоне, со множеством прислуги для тебя и мальчуганов…

— Ты даже не помнишь, как их зовут…

— Черт побери, почему ты хочешь жить именно здесь?

— Потому что я хочу жить в Лондоне, да, с тобой! У тебя ведь достаточно места.

Вошел дворецкий с четырьмя прислужницами, и Кнут был вынужден замолчать, пока они накрывали на стол, демонстрируя, какими лакомствами собираются потчевать эту своенравную женщину: ячменное пиво, сладкое пиво, мед, яблочный сидр. Ей принесут и чай с медом, но нужно немного подождать.

— Я буду пить сидр, — решила она. — И еще я хочу язычки жаворонков на закуску.

— Язычки жаворонков?

— Да, я слышала, что этот деликатес был приготовлен по случаю коронации Его Величества, и так как меня не было на этой церемонии, то, я надеюсь, король оставил для меня несколько кусочков…

Окончание этого залпа она направила в короля, пока тот отправлял слуг со снисходительными пояснениями. Гостье вздумалось пошутить.

— О, нет, — ответила она, пока дворецкий все еще медлил в дверях, — я не шучу. По крайней мере, не по поводу коронации. А ты теперь стыдишься меня, с тех пор как сделался королем? Иначе почему же меня не было рядом в самый торжественный день в твоей жизни? Когда ты спал со мной там, в Гейнсборо, ты даже поговаривал о браке, хотя я и не заикалась об этом. И потом я тоже пригодилась тебе, когда ты наконец вернулся в Англию. Я, не стыдясь, родила тебе двух детей. Ты похвалялся перед Богом и людьми, какой смышленый твой Свейн, ты сажал его к себе на колени там, в лагере, и люди, видевшие это, могут свидетельствовать об этом. Разумеется, Харальда ты видел лишь мельком: ты появился тогда лишь на мгновение и без конца ворчал на меня, и, конечно, было неразумно так быстро тебя отпустить…

Настало время для слез; да, он угадал верно. Хорошо, что она сказала, как зовут мальчуганов, ибо он был занят так, что едва помнил собственное имя.

— Ну вот, — резко прервал он ее, — слезами ты от меня ничего не добьешься.

Она принялась было утираться подолом нижней юбки, но он бросил ей свой платок.

— Это проклятый епископ вбил тебе в голову всякие вздорные мечтания там, на юге? — зарыдала она. — Но ведь ты искал встреч со мной потом, насколько я помню?..

Кнут подумал, что Альф ива, возможно, о чем-то прослышала. Ибо когда он находился в военном лагере в Пул-Харбор, то епископ Этельнот убедил его принять причастие. Он уже давно был крещен, но никогда с тех пор не причащался. Он просто не успевал сделать это в те угарные годы, когда впервые последовал в Англию за отцом. Епископ объяснил ему, что без причащения Кнут выглядит в глазах англичан как полуязычник, а ведь Англия крещена в христианскую веру уже многие сотни лет. Поэтому маловероятно, что Кнута смогут короновать по христианскому обычаю, если он когда-нибудь станет королем всей Англии.

143