Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей - Страница 199

199

Нет, Эмма не поняла бы его слез в этот вечер. Он и сам их не понимал. Сон никак не шел. В двадцатый раз повернувшись на постели, он встал с кровати, отпер дверь и прокрался в Вестминстерский дворец. Тесный, говорили все и призывали его построить новый. Но в этот час дом казался достаточно большим. Он тихо шел из комнаты в комнату и с удовольствием рассматривал то, что видел: наконец старый Вестминстер стал таким, как он хотел, В свое время он сделает пристройку, но этот красивый дом оставит!

Винчестер тоже, пожалуй, хорош, и там у Эммы все так, как она хотела. Ему же дали распоряжаться Вестминстером по собственному вкусу. А вкус у него, без сомнения, не хуже ее! У нее работали нормандские ремесленники и резчики по дереву; у него — датские и шведские. Разве не был Вестминстер так же искусно украшен?

Винчестер хорош, тем не менее это провинция. Лондон же растет и растет, скоро он станет вдвое больше по сравнению с тем временем, когда он стал в нем править. Глупо не управлять страной из ее настоящий столицы. Эмма, казалось, поняла это и больше не жаловалась на то, что большую часть времени он проводит в Лондоне, когда бывает дома. Если ей хочется бродить по Вульфсею, пусть бродит. Чем больше приходится иметь дело со Скандинавией, тем удобнее жить в Лондоне.

Скандинавия… Ему следует хоть немного поспать, чтобы мысли к завтрашнему дню у него прояснились.

* * *

Эммы не было дома в Англии много недель, когда в Винчестере до нее дошло известие, что ее супруг, король Кнут, умер в Шафтсбери. Это случилось 12 ноября 1035 года, и ему едва исполнилось 40 лет.

Некоторые считали, что король умер от горя, поскольку сгорел его любимый Вестминстерский дворец.

Другие припоминали, что отец короля Кнута, Свейн Вилобородый, тоже внезапно умер в том же возрасте, и никто не слышал ни о болезни, ни о несчастном случае.

Эмму сначала эта новость парализовала. Смерть пришла так неожиданно. А как может быть по-другому, если смерть наступает в таком молодом возрасте! Но почему именно теперь — когда он стоял на вершине власти и его почитали во всех странах? Она хотела бы спросить об этом Господа, но тут же поняла, что такой образ Божий она не принимает, даже если так делает большинство. Окружающие будут искать объяснения смерти Кнута, искать грехи, за которые теперь пришло наказание — быть может, в третьем и четвертом колене. Но разве искупление Христово раз и навсегда не разорвало эту цепь вины, за которую должны расплачиваться невинные потомки?

Своего духовника у Эммы не было. Эльфсиге удалился обратно в монастырь, постарев и пресытясь волнениями. Она охотнее рассуждала о теологии с Эдит, чем с каким-нибудь епископом.

Теперь было не время для размышлений. Надо послать известия во все части света с приглашениями на похороны. Эмма упрямо настаивала на том, чтобы погребение и похороны состоялись в Винчестере. То, что сгорел Вестминстер, было прискорбно, но удобно: никто не будет хныкать, что приходится ехать в Винчестер в середине зимы, поскольку в Уордроубском дворце этой отвратительной толпе на тризне не хватило бы места.

Она распорядилась перенести тело короля в домовую часовню, чтобы оттуда отправить его в Олд-Минстер. На теле Кнута она не увидела ничего, что бы объясняло причину настигшей его смерти.

Первым известить она послала Кнютте, пришло время, чтобы он приехал домой и принял английскую корону!

Пока она ждала приезда Кнютте, пришел ответ от немецкого двора. К сожалению, Кунигунда не сможет отправиться в такой длинный и утомительный путь: она ждет ребенка и плохо себя чувствует! А принц Генрих обещал приехать.

Новость, сама по себе хорошая — Гуннхильд беременна, — могла бы прийти в более подходящее время…

Когда Эмма думала о том, что Кнута почитали во всех странах, она не имела в виду Норвегию. Так было всегда — но Кнютте считал, что тем больше у него оснований думать о Норвегии и Магнусе сыне Олава. Ему, конечно, присягнули как «полноправному королю» в Дании, едва новость о смерти Кнута достигла Роскилле, но Норвегию он потерял. А конунг Магнус делал теперь все, что мог, чтобы отнять у него и Данию. И Хардекнут послал известие, что ему, к сожалению, лучше не уезжать из Дании на похороны отца.

Эмма пришла в ярость и послала ему в ответ несколько гневных и умоляющих посланий. Он был вынужден решиться на это путешествие — от этого зависит все его счастье! Возможно, и ее тоже, но об этом она Кнютте не сказала.

Годвин ярл, по сути дела, взял на себя управление королевством. Эмма была благодарна, что теперь, когда она так раздавлена горем и заботами, он избавил ее еще и от этих хлопот. Прежде всего, надо устроить достойные похороны королю Кнуту, чтобы потом ей не пришлось за них краснеть.

В монастыре Олд-Минстер братья поселились в общей келье и выпроводили всех посторонних, чтобы разместить на ночлег прибывающих на похороны гостей. Много женщин не ожидалось, это никогда не было принято, но Эдит обещала разместить их в Нуннаминстере. Иноземные придворные дамы могли иметь привычку сопровождать своих мужей на пышные похороны известных людей, к этому надо быть готовым.

Родственников из Нормандии она могла приютить сама. Но могла ли она поместить французского короля в старый замок Ройал-Касл, где было так холодно?

Когда пришел ее гофмейстер и спросил, что надеть на голову мертвому королю, Эмма сначала не совсем поняла вопрос: разве нужно что-то еще, кроме савана? Но потом вспомнила — до погребения Кнут будет лежать в открытом гробу, чтобы его народ мог прийти попрощаться с ним. Так что он не должен выглядеть как мумия. Надеть ему корону? Нет, это расточительство.

199