Хёвдинг Нормандии. Эмма, королева двух королей - Страница 33

Приехали заранее. Хотя теперь ему помогали все христианские святые, Ролло не был уверен, что король сдержит свое слово. Показалась карета, в которой везли невесту. «Надо же, не на лошади. В карете, по этим дорогам!» Ролло перебрался на другую сторону реки и поздоровался со всей той галантностью, на какую был способен. Принцесса даже не подняла вуаль, которая закрывала ее лицо, и не взглянула на будущего мужа. Он предложил ей сесть к нему в седло, она отказалась. Тогда он приказал своим людям перенести карету Гислы вместе с ней самой через пограничную реку. Все это ему очень не понравилось. И он подумал, что не позволит, чтобы в Руане принцесса ездила в какой-то повозке. Пусть учится скакать на лошади или ходить пешком. Поискав глазами епископа, Ролло нигде его не увидел и решил, что не случайно Франко исчез как раз в тот момент, когда королевская дочь передается в его руки.

— Хейрик! — заорал он так, что в горах прогрохотало эхо.

Я быстро направил к нему своего коня. Ролло остановил экипаж, не спешиваясь, содрал с лица принцессы вуаль. Ничего более непривлекательного мы еще не видели. Ее тусклые невыразительные глаза покорно и тупо смотрели на незнакомого чужеземца.

— Спроси, Хейрик, неужели эта уродина действительно Гисла, дочь короля?

Я как можно тактичнее перевел вопрос Ролло, но по-моему так и не сумел сделать это достаточно мягко.

— Конечно, я дочь короля. А кем же я должна быть? — с пренебрежением ответила девица.

— Передай ей, — сказал Ролло, — что в таком случае будет лучше, если она снова прикроется своей занавеской.

Я и раньше много слышал о королевской семье, но про принцессу, которая в возрасте и уже на выданье, мне не рассказывали. В Руане же все, включая епископа, заверяли, что Гисла действительно достигла пятнадцати-шестнадцати лет. И я вспомнил, как однажды видел королевскую дочь в гостях у графа в Шартрезе. Кто-то показал на нее и сказал со смехом:

— Подумать только, у маленького короля Карла этакая здоровенная дочка!

— Она? Принцесса?

— Да, конечно, это его дочь — от служанки. От нашей служанки. Старая графиня сама рассказывала. Говорят, у дочери с отцом есть только одно сходство: они оба слабоваты. Только она — на ноги, а он — на голову.

На самом-то деле король Карл Простоватый не так-то уж был и слаб на голову. Он обдурил норманнского хёвдинга, навязав ему свою дочь от наложницы. Гислу поместили в приготовленный для нее дворец. Прошла пышная свадьба. Могу вас уверить, свадебный поцелуй не стал для Ролло пьянящим вином. Епископ Франко долго не приезжал. Когда все уже было позади, он явился, оправдываясь:

— Ты никогда не спрашивал, как выглядит принцесса. У тебя на службе много умников, мог бы послать кого-нибудь посмотреть на нее. Да и что бы изменилось! Если у тебя теперь несварение желудка — это твои проблемы. Не расстраивайся, у вас вполне могут быть красивые дети.

— Нет, у меня не будет детей от женщины с такими потухшими глазами. Это невозможно!

— В таком случае брак могут признать незаконным.

— Ну и к дьяволу!

Крещение так подействовало на Ролло, что он стал ругаться по-христиански. К тому же, он стал подумывать, как бы забрать обратно часть земель и лесов, которые отдал епископу Франко. Хуже обстояло дело со мной. Епископ Франко сказал:

— Я сразу понял: ты лжешь. То выдаешь себя за кюре, то скрываешь, что ты крещеный.

Я попытался ему объяснить, но запутался и свалил все на дьявола. Франко здорово разозлился.

— Не надо. Ты сам идешь к дьяволу с распростертыми объятиями, Я расспросил о тебе в Шартрезе. Мне сказали, что ты тот самый кюре, который был у графини постельным мужчиной. Что, нечего возразить?

Господи, как же объяснить! Графиня Бланш буквально заставила меня стать ее любовником, говорила, что если я улизну от нее, выдаст меня с головой и еще наговорит много лишнего. Пришлось подчиниться. В то время я был в фаворе у старого епископа, он определил меня в школу для кюре. Я был возведен в сан, рукоположен. Графиня пригрозила все рассказать епископу. Старый благообразный епископ никогда не простил бы моих грехов. Что же мне оставалось делать? У пасть в ноги и выдать графиню? Но епископ вряд ли мог поверить в безнравственность графини. Я медлил, надеялся как-то выпутаться, ждал чуда, но вскоре узнал, что песню обо мне поют по всему Шартрезу…

Франко продолжал:

— Ты запачкал святое имя кюре, ты был готов креститься второй раз. Слава Деве Марии, я предотвратил это преступление.

Он никогда не закончил бы перечислять моих грехов, но я упал ему в ноги.

— Святой отец, я согрешил перед небом и перед вами. Пожалуйста, не гоните меня, разрешите стать вашим покорным слугой.

Франко внял мольбам блудного сына и решил дать грешнику возможность спасти душу. Он был великолепен в роли всепрощающего отца.

— Посмотрим, посмотрим. Может быть. Я говорю только «может быть». Епископу в Шартрез я напишу, что ты у меня на службе, и может случиться, пошлю тебя в Бауэкс. Город битком набит тупоголовыми язычниками, и я вряд ли найду кюре, который по доброй воле согласится заниматься там миссионерством.

Я что-то бормотал и благодарил, но мысли мои путались, и томительно-сладкие надежды теснили сердце. Неужели я буду рядом с Полой Беранже?! Я не мог и мечтать о такой удаче!

— Мне придется забрать у Ролло его секретаря, — продолжал епископ. — Он, конечно, будет возражать, но ты находишься под началом церкви.

Я склонил голову. Я был в восторге. Служба у Ролло? Да пошла она к дьяволу!